Юногвардейцы [сборник 1973, худ. Л. Гритчин] - Андрей Дмитриевич Жариков

— Нельзя так, Володя, — отцовским тоном заговорил ефрейтор и постучал костылем по стенду. — Ты фронтовик, награду правительственную имеешь. Ты для ребят должен быть примером. Я ведь знаю, как хотелось твоей матери, чтобы ты учился на офицера.

Долго еще говорили они. А на прощание крепко обнялись. Многое понял в эти дли маленький сержант.

…И в болезни бывает перелом, и в ходе войны, когда силы противника почти равные. Бывает переломный период и в характере человека. Наступил он и у Володи.

Суворовское училище Владимир Валахов закончил с золотой медалью. Затем поступил в Ленинградское военное училище и отлично закончил его.

И после войны нашлось место подвигу. Ровно год рота Владимира Валахова разминировала под Новгородом те места, где шли бои с фашистами. Тысячи мин, забытых и брошенных снарядов обезвредили воины роты.

Теперь ребята Новгородской области могут спокойно бегать по лугам и лесам.

Офицер Валахов закончил инженерный факультет одной из военных академий в Москве. Вскоре стал командиром танкового батальона на Дальнем Востоке.

На тактических учениях танк, в котором был командир Валахов, неожиданно сорвался с обрыва и перевернулся. Владимир Дмитриевич повредил позвоночник. Он теперь не может командовать подразделением, но и для него нашлось почетное дело: инженер-подполковник Валахов стал преподавателем в военном училище. Владимир Дмитриевич частый гость у школьников. Офицеру-фронтовику, смолоду ставшему в строй защитников Родины, есть что рассказать ребятам.

Цветы у обелиска

Из приказа командующего немецкой 6-й армией

В этом приказе, который давно стал историей и хранится теперь в архиве, немецкое командование лично свидетельствует о том, какой большой урон наносили им народные мстители, нередко совсем юные:

«…Партизанам, а также советским разведчикам, заброшенным в тыл наших войск, помогают дети коммунистов — члены пионерской организации. В тылу 6-й армии действует большая группа таких пионеров под руководством главаря по кличке Чапай.

Пионеры ночью и днем совершают диверсии, расклеивают коммунистические листовки, вредят нашим войскам. Так, 20 октября с. г. они заминировали и взорвали легковой автомобиль, в результате чего погиб капитан Ганс Фрауман. 25 октября выбили стекла в городской бане, несколько солдат ранены стеклом. Дети, пропитанные идеями коммунистов, рисуют на заборах пятиконечные звезды, зарывают на дорогах в песок доски с гвоздями, на спинах злых бездомных собак пишут имя фюрера.

Настоятельно требую от командиров всех рангов выявлять подрывные молодежные организации и применять в отношении их членов карательные меры вплоть до смертной казни…»

Часть первая

Чапай

В лесу

В субботу вечером ребятам объявили, что завтра в лагерь приедут родители. Пионеры готовили большой праздничный концерт, надеясь дать его на новой, еще не окрашенной дощатой сцене.

А на рассвете в воскресенье на пионерский лагерь детей пограничников налетели фашистские самолеты.

То, что случилось потом, даже трудно рассказать. Одна бомба попала в палатку, где жили начальник лагеря, повар, завхоз и мальчишки-вожатые, другая — в сцену, остальные разорвались вокруг столовой. Все разрушено, дым, плач перепуганных детей и убитые… Уцелевшие ребята в одних трусиках убежали в лес.

Потом приехали родители. До самого вечера собирали по лесу перепуганных мальчишек и девчонок. Уже стемнело, когда на ближайшей станции ребят пересадили в вагоны. Ночью поезд остановился в лесу под Гродно. Кто-то бегал вдоль состава и кричал: «Ребята, разбегайтесь! Разбегайтесь! Кругом немцы…» В густой тьме раздались выстрелы, слышались раздирающие душу стоны и чужая речь.

Павлик Родин и Слава Дымов, выпрыгнув из вагона, тут же свалились в заросшую крапивой яму. Потом бежали, пробираясь сквозь кусты, по сырому лугу и, обессилевшие, к рассвету оказались в заброшенной сторожке лесника.

Вокруг было тихо. Лишь где-то далеко-далеко гремела артиллерия. В сторожке ни души. Ребята, проголодавшиеся до потемнения в глазах, разыскали в погребе соленые огурцы, капусту, морковь. Подкрепились и решили ждать, — может быть, появится хозяин.

Прошел день, другой, а хозяина все не было. Ночью в сторожке было жутко, и ребята, боясь, что нагрянут немцы, до утра не могли уснуть.

Так продолжаться долго не могло. Нужно было что-то придумать. Слава ничего предложить не мог. Ему десять лет, он моложе Павлика на целых четыре года и во всем полагался на своего товарища. Павка и в пионерском лагере, и в военном городке, где жили пограничники, верховодил ребятами. И не только потому, что его отец комиссар, участник боев на дальневосточных границах и награжден двумя боевыми орденами. Павка сам был очень смелый. Это он однажды задержал в лесу нарушителя границы, переодетого в женское платье. Мог соревноваться в конном спорте даже с опытными кавалеристами.

Вот и теперь Павка старался не падать духом, хотя плакал вместе со Славкой, когда было особенно жутко и тоскливо. Он все время внушал маленькому другу, что удастся найти своих и уйти от войны куда-нибудь подальше.

Павлик предложил переждать еще одну ночь в сторожке лесника, а утром идти на запад, к границе, где осталась застава. «Не может быть, чтобы там никого не было. Пограничники не отступят!» — решил он.

Когда в окна заглянул туманный рассвет, вдруг что-то загудело, громыхнуло, и по лесу покатилось эхо.

— Славка! Бежим! — крикнул Павлик. — Немцы!

Выскочив в окно, ребята без оглядки кинулись в лес. Бежали долго. Исцарапали лица, руки, ноги. Обессилели окончательно. Слава, с перепугу вцепившись в Павкин рукав, еле тащился.

В чаще было тихо, журчал ручей, пересвистывались птицы. Ребята напились холодной воды, сели под куст, притаились. Что теперь делать, куда идти?

Вдруг где-то не очень далеко послышался стук. Это не дровосек и не дятел. Металлический звук то затихал, то опять доносился отчетливо и резко.

Павлик вскочил, замер, прислушался.

— Что это? — шепотом спросил Слава. — Бежим отсюда…

— А куда бежать-то? — также шепотом ответил Павлик. — Лучше подкрадемся и поглядим, может, наши.

Перебегая от дерева к дереву, озираясь и прячась за толстыми стволами елей, они подкрались к тому месту, откуда доносились громкие и настойчивые звуки.

— Смотри! — дернул Павлика за рукав Слава. — Самолет.

Они подошли и обомлели. На борту самолета — крест, на хвосте — свастика. За прозрачным колпаком окровавленный летчик. Мундир зеленый, погоны… Это же фашистский самолет!

Мальчики попятились назад, но летчик, заметив их, заулыбался и стал жестами подзывать.

Сознание того, что человек просит помощи, победило страх. Ребята переглянулись.

— Он задохнется там, —